ШИВА-ШАКТИ БХАГАВАНА В БОЖЕСТВЕННОЙ ЛИЛЕ МИЛОСЕРДИЯ

Глава 5 ШИВА-ШАКТИ 

из САТЬЯМ ШИВАМ СУНДАРАМ ИСТИНА ДОБРО КРАСОТА  Н.Кастури

Читатели должны были заметить, что Саи Баба объявил Себя Бхавани, которая дала свой смеч Шиваджи и поручила ему спасти  Санатану дхарму  от враждебных ей сил. Баба сказал: 

"Ныне этот Шива-Шакти делает то же самое. Я вручаю меч отваги в руки этих пандитов и поручаю им разделить их мудрость и радость со всеми людьми, как того и требуетСанатана дхарма".

     Это слово – Шива-Шакти – перенесло собравшихся на крыльях памяти к событиям вечера 6 июля 1963 г., когда около семи часов в Молитвенном зале Прашанти произошло чудо из чудес. Это было поистине потрясающее событие, расширившее пределы веры и углубившее пыл благоговейной преданности присутству-ющих. Так что я опишу его подробнее.

     Всё началось вечером 28 июня, когда Саи попросил меня объявить, что целую неделю интервью не будет. Никто не мог догадаться почему, так как в событиях того дня не было ничего необычного. В субботу 29-го в полседьмого утра, переходя с южной веранды в Свою комнату на первый этаж, Баба сказал, что у Него "закружилась голова", и внезапно упал на пол. Я тогда был с Ним рядом, но, хотя и придержал Его рукой, смог лишь немного смягчить удар от падения.

     Ещё при падении левый кулак у Него судорожно сжался, левая нога одеревенела; пальцы на ней скрючились. Он явно принял на Себя в Своей бесконечной милости приступ паралича, который должен был вывести из строя, а может и убить какого-то святого человека! Видевшие уже, как Он принимал на Себя брюшной тиф, боли в желудке, кровотечение из уха, свинку и даже паралич, мы с Раджа Редди ждали, когда Он придет в Себя, и мы сможем узнать у Него имя и местонахождение этого человека, чтобы подтвер-дить свое подозрение. Лицо Саи свело судорогой, мышцы скосили рот влево, язык высунулся, а левый глаз как будто вовсе утратил зрение. Мы шепотом напомнили друг другу об отсрочке интервью… на целую неделю! Как будто Саи знал, что кого-то в это утро придется спасать. Часы отсчитывали минуты, часовая стрелка неумолимо двигалась вперед, и наша тревога обращалась в страх. 

Мрак уныния заполнял комнату и мало-помалу распространялся по всему Прашанти. Д-р Б.Г. Кришнамурти сказал, что Саи "в коме", что у Него явные "симптомы апоплексии". Челюсти были крепко сжаты, пульс – от 84 до 100. Этот врач, лечивший пациентов в госпитале Сатьи Саи, больше доверял целебным свойствам благословленного Им  вибхути, чем эффективности лекарств, хранящихся в ящике. И теперь, когда больным оказался Саи, он мог только молиться Ему, чтобы Он исцелил Себя.

     А тем временем кто-то, испугавшись, что болезнь может быть настоящей, спешно отправился за 106 миль в Бангалор и поздней ночью привез с собой начальника медицинской службы штата Майсур д-ра Прасаннасимха Рао. Привожу цитату из его записи. Вот как он сам рассказал о том, что увидел: "Вечером 29 июня меня срочно вызвали в Путтапарти к стопам Шри Сатьи Саи Бабы. В обществе своего зятя Шри Кешавы Виттала я спешно прибыл и стал свидетелем зрелища необычайных мук и страданий всего Путтапарти. Мы добрались до окрестностей этого святого места после полуночи. Я с тревогой стал изучать подробности случив-шегося и лишь волею Его держался до утра. Наутро, когда меня ввели в комнату на первом этаже Нилаяма, я увидел распро-стертую физическую оболочку – тело Шри Сатьи Саи Бабы в позе, характерной для комы. Дыханье было прерывистым; левая сто-рона тела, верхние и нижние конечности застыли в гипертонусе. Очевидны были также судороги лицевых мышц, особенно с правой стороны. Голова резко откидывалась то в одну, то в другую сторону с мучительным стоном и какими-то звуками, неразличимыми вследствие повреждения функции речи, короче говоря, это было нечто непонятное.

     В результате анализа признаков и симптомов, а также всей истории болезни я вынужден был заключить, что полукоматозное состояние и поза больного ясно свидетельствуют об объёмном процессе в мозгу с локали-зацией во фронтальной доле правого полушария. Дифференциальный диагноз с учетом возраста боль-ного (37 лет) и после исключения менее вероятных возможностей ясно указывал на "туберкулезный менингит": скорее всего, как результат опухоли – туберкуломы, долгое время не проявлявшей себя.

     Лечение состояло в интенсивной антибактериальной терапии и в общеукрепляющем симптоматическом лечении путем внутри-венных инъекций и переливаний питательных растворов и кровезаменителей, поддерживающих солевой баланс в организ-ме. По показаниям необходима была срочная спинномозговая пункция. Моя попытка ввести внутривенно раствор глюкозы была решительно отвергнута Бабой – Его протестующим жестом и движением тела, что поставило меня, беспомощного и потерянного, перед лицом Его воли. И полностью покорившись этой воле, в воскресенье вечером я вернулся в Бангалор, лишённый всякой надежды увидеть Его вновь, – в физической оболочке, избранной Им в этом воплощении".

     Всё это время Баба был "без памяти". Слабые проблески сознания проявлялись лишь в те моменты, когда Он отталкивал руку врача, пытавше-гося сделать укол. Тело Бабы облива-лось потом, но единственное, что мы могли делать, это вливать Ему в рот несколько ложечек воды, насильно разжав челюсти. Очевидно, что Он находился на грани истощения. Кроме того, страдание Ему причиняло и то, что доктор Кришнамурти называл "грудной жабой" – приступы острой загрудинной боли, отдающие в левое плечо и руку. Баба – Его телесная оболочка – издавал тяжкие стоны, и обитатели Нилаяма, стоявшие на цыпочках под окнами дома, громко плакали, заслышав их. Для борьбы с истощеним мы могли лишь время от времени поить Его несколькими каплями сладкой воды или лимонного сока, с трудом разжимая крепко стиснутые зыбы.

     В понедельник Баба ещё больше сгустил атмосферу трагедии. Призвав к Своей постели нескольких обитателей ашрама, Он жестами и шепотом дал им понять, что порученные Им дела следует выполнять с неослабным рвением. Это было поистине тяжелейшим испытанием – улавливать эти неясные звуки и пытаться понять их, так как слова, исходившие из Его уст, были невнятны, а язык заплетался. Он предостерегал нас не пугать других преданных своими страхами. "Будьте с ними приветливы, говорите ласково, – смогли разобрать мы. – Дайте им вибхути, попросите их разойтись по домам и придти в другое время".

     Он отказывался от лекарств и ухода, сердито отстраняя ложку с несколькими каплями корамина. Он настаивал только на ванне, хотя Его приходилось поднимать и переносить через два дверных проёма. И после каждого такого рискованного перехода пульс бил тревогу, а мы с доктором могли лишь в отчаянии молиться.

     Тот факт, что это – удар паралича, объявлять было нельзя, и потому в самом ашраме и по всей округе ходило множество слухов о причине всеобщего мрачного уныния. Самые дикие из них состояли в том, что Саи находится под пагубным влиянием какого-то черного мага! Другие же предполагали, что Он ушел в самадхи, а иные считали, что Он принял обет молчания и бездействия. Пожалуй, самыми компетентными толкователями оказались жители Путтапарти, так как знали о периодах "бессознательности" в Ураваконде, когда Он "выходил из тела", чтобы спасти от беды какого-нибудь преданного. Они говорили, что Саи вот-вот откроет новую главу Своей истории, как это было после происшествия в Ураваконде ещё в детские годы.

     Наступил вторник. Саи стал чаще и дольше проявлять признаки сознания. По поводу визита доктора Он сказал: "Он может только получить даршан и уйти. Инъекции в таких случаях нежелательны. Это продлится всего пять дней. Завтра боли уменьшатся. За эти три дня у Меня было два сердечных приступа: вы, должно быть, слышали стоны. Никто другой не смог бы выжить после этого". Он шевельнул рукой и улыбнулся.

     Телеграммой вызвали д-ра Ситарамайю, заведующего госпиталем в Нилаяме. Он явился к постели больного во вторник вечером. А ночь была исполнена страха, так как Саи стонал, что вызывало у нас мучительную боль.

     Утро в среду было мрачным и гнетущим. Часов в 9 Саи, изможденный, стал проявлять признаки резкого упадка сил. Он задыхался, Его мучила икота. "Родители" не могли сдержать своего горя, "братья и сестры" предавались скорби. Твердые в вере, что Саи – Божественен, мы, тем не менее, колебались и громко плакали, как перепуганные дети. 

Мы никак не могли решить, можно ли в этот страшный час дойти до такого святотатства, как призвать в Прашанти врача из Анантапура или Бангалора. Будет ли это правильно? Простительно ли это? Является ли это крайне необходимым? И может ли доктор чем-то помочь? Какая страшная ответственность ложилась на наши старые плечи! Мы собрались под деревьями манго и, обливаясь слезами, взвешивали все "за" и "против".

     И тут пришла радостная весть! Баба пришёл в сознание, икота стала реже; а два часа спустя – снова страшное потрясение. У Него ухудшилось дыхание, Он задыхался и катался от боли. Руки и ноги у Него похолодели. Мы, рыдая, молились Ему, – и не видели никаких утешительных знаков. Врачи сидели на полу, присло-нившись к стене и угрюмо опустив голову на руки. Целых четыре часа Баба поджаривал нас на этом адском пламени. Затем Саи открыл глаза… огляделся и улыбнулся нам!

     Примерно через час Он подозвал нас жестами и на Своем трогательном беспомощном языке, дополняя неясные звуки речи движениями трясущейся правой руки, рассказал нам о том, что происходило в эти четыре часа. Мы поняли Его так: 

"Ум – это тысячелепестковый лотос, где каждый лепесток направляет его на какую-то грань объективного мира. В самом центре лотоса пребывает пламя принципа "Я". Пламя это всегда неровно, отклоняясь то к одному лепестку, то к другому, но если усилием воли держать его прямым и ровным, то на это "Я" не будут действовать события, происходящие с телом". Тут кто-то процитировал Веды, сказав: "Нила тойада мадхьястад видьюлекхева бхаашвара тасьямадхе вахни шикха (средь тучи темно-голубой, как вспышка молнии сверкая, и в самом центре – сполохи огня)", – на что Баба одобрительно кивнул. “Эти четыре часа Я держал пламя ровно. Я отсутствовал, был далеко. Я наблюдал тело сверху, будучи Сам беспристрастным, непричаст-ным". (Ещё в Ширди в 1886 г. Саи Баба спас Себя для мира от опасной болезни, решив "поднять Свою прану вверх").

     Около 7-ми часов вечера Саи объявил жестами, что "всем в эту ночь нужно спать здесь"! Это означа-ло кризис. "Неужели ночью будет сердечный приступ?" – осмелился кто-то спросить. "Да", – ответил Он. И эта ночь была самой долгой, самой темной и самой страшной в нашей жизни – жизни 15-ти смертных. Сердечный приступ случился; мы слышали стоны. Мы молили Бабу смягчить боль и как-то заверить нас в хорошем исходе этой борьбы.

     И наконец, день утешенья. Четверг – шестой день, когда, как Он сказал нам "боль утратит остроту" и сердечные приступы "прекратятся"! Солнце встало над холмами за Читравати. Саи объявил, что "боль и жжение в груди прошли". Самое первое указание, данное Им после такого заявления, было: "А теперь подготовьтесь, чтобы все преданные получилидаршан, они поражены отчаянием". Мы взмолились, чтобы даршан был даро-ван двумя днями позже – в субботу, в день Гуру Пурнима, когда тысячи людей соберутся в Нилаяме из всех штатов Индии почтить своего Гуру, Господина и Учителя. Мы надеялись, что Он сможет ещё немного поправиться, чтобы перенести нагрузку, какой требует даршан.

     Баба попросил меня объявить в Молитвенном зале, что даршан будет дарован всем на Гуру Пурнима. Я должен был сделать это после утренних бхаджанов в четверг в 9 часов. Баба упрекнул меня за то, что я вышел и сделал лишь краткое сообщение, ничего не сказав о ходе болезни. Он настаивал на том, чтобы я дал собравшимся бхактам верное описание Его физического состояния, что избавит их от внезапного потрясения при виде Его. Я сказал на телугу о состоянии Его ноги, руки, глаза, языка и лица, но потерял самообладание, когда увидел страдание на лицах тех, кто впервые узнал страшную правду. Мне пришлось повторить это объявление на английском, каннада, тамильском и малаялам, но сдержать рыданий я уже не мог.

     В эту ночь Баба сообщил ещё несколько добрых вестей: "Сгусток крови в мозгу рассосался". Мы молились, чтобы Он повелел Себе стать Своим нормальным "Я". Он был нашим прибежищем в горестях, и когда горести эти были вызваны Его же собственной игрой, то это была единственная известная нам молитва.

     Всю пятницу и даже в утренние часы субботы мы пытались убедить Его отказаться от намерения дать даршан в Молитвенном зале на нижнем этаже. Кто-то обратился к Нему и просил позволить нам объявить собравшимся, что Он поправится и окрепнет к празднику Дасары – через добрую сотню дней, другой отважился молить, чтобы Он полностью исцелил Себя к дню Кришны через 40 дней. Но Баба давал понять, что отвергает эти предложения; Он лишь качал головой.

     Молитвенный зал был забит как никогда. Люди из многих селе-ний вокруг Путтапарти, узнавшие, что Бабу при-несут вниз на даршан, шли толпами. Всё обширное пространство вокруг Нилаяма было переполнено. 
Бабу осторожно спустили по винтовой лестнице (из целых 18-ти ступенек) на нижний этаж. Д-р Бхану из правительственного госпиталя пишет: "Я видел, как Баба выходит с помощью трех бхакт, один из которых осторожно приподнял Ему ногу на пороге. На голову и лицо был повязан платок, пригладивший пришедшие в беспорядок волосы и скрывающий судороги лицевых мышц от глаз присутствующих. У Него была характерная для одностороннего паралича походка: Он волочил левую ногу, описывая ею полукружие, носки шаркали по полу". Увидев Бабу в таком состоянии, даже самые стойкие зарыдали в голос. Волна стенаний возникла столь внезапно и громко, что на нас обрушились гневные обвинения тех, кто решил, что это – конец. Они осуждали нашу браваду, из-за которой подвергается риску самая драгоценная Жизнь на земле. "Зачем вы привели Его вниз?", – вопрошали они возмущенно.

Бабу усадили в сере-бряное кресло, обло-жив подушками. Как только Его усадили, одну подушку положили на грудь, а Раджа Редди поднял Его безжизнен-ную левую руку и положил на подушку. При виде этого у людей из груди вырвался тягостный стон. Баба сделал мне знак, и я наклонился к Нему, чтобы уловить, что Он пытался мне сказать. После того, как я повторил Ему то, что понял как Его весть и получил подтверждение, что понял правильно, я объявил её пораженному скорбью собранию из пяти тысяч человек. Баба сказал: "Не горюйте! Это – не Моя болезнь. Я принял её на Себя. Я не могу заболеть, никогда. Не теряйте присутствия духа. Если вы будете печалиться, это огорчит Меня!" Затем Он дал мне знак поговорить какое-то время с людьми и показал также, что скажет после этого ещё кое-что. Многие считали, что Он уже потерял слишком много сил; они боялись последствий продолжения такого рискованного разговора в Его ослабленном состоянии.

Я призвал всех молить-ся Бабе (обложенному подушками в серебря-ном кресле) как единст-венно известному нам прибежищу, чтобы Он исцелил Себя хотя бы к следующему новолунию… поскольку "нынешнее полнолуние для нас пропало из-за этой невыносимой скорби. Пусть уж следующее новолуние станет Полнолунием для нас и для всего мира".

     Баба показал знаком, чтобы к губам Его поднесли микрофон. Медленно, заплетающимся языком Он прошептал в него что-то невнятное, но даже мы, уже научившиеся разбирать смысл косноязычного бормотания парализованного, не могли взять в толк, что Он пытался сказать. Он повторил это дважды. Потом кто-то понял и повторил через микрофон. "Вы слышите Меня?" – спросил Баба. Это вызвало новый стон: Его слышали, но, увы! Это разрывало сердца! Это было слишком невнятно. Очевидно, Бабу утомила эта попытка что-то сказать, так как Он жестом попросил воды. Её принес Кришнаппа в серебряном стаканчике, а Раджа Редди поднес его к губам Бабы. 

Он потянулся к стакану парализован-ной правой рукой, попытался взять его, пальцы скользнули в него, окунулись в воду. Он пригубил несколько капель. Пальцами правой руки побрызгал водой на безжизненную левую руку, лежащую на подушке. Слабо тряхнув пальцами, побрызгал и на левую ногу. Погладил правой рукой левую. И обеими руками погладил левую ногу. Встал. Подушка свалилась. И мы услышали Его божественный голос, взывающий к нам, как обычно: "Премасварупулара! Воплощения божественной любви!". И начал Свою праздничную беседу!! О, наш Баба был снова с нами – живой и здоровый, сильный и славный, святой, неземной.

     Люди не верили своим глазам и ушам, но когда до них дошло, наконец, что Баба стоит перед ними и говорит, они принялись скакать от радости, они плясали, кричали "джей", плакали в голос. Некоторые были настолько охвачены восторженной признательностью, что истерически смеялись и дико носились среди бушующей толпы.

     О! Это было чудо из чудес. Оно вырвало нас из самых глубин мрака и вознесло на седьмое небо блаженства. Д-р Бхану пишет: "Доктор докторов исцелил Себя вмиг, оставив меня сраженным чудом".

"Премасварупалаара! Дикку ленивааники девуде гатхи! (Воплощения любви! Для того, у кого нет прибежища, Бог – прибежище)", – пробудил всех к вниманию серебристый голос Бабы.

“Воплощения Божественной любви! Бог является прибежищем для беспомощных, поэтому Я взял на себя паралич, который должен был разбить одного Моего совершенно беспомощно-го бхакту. Ему предстояло пережить страшный инсульт и четыре сердечных приступа, и он не смог бы выжить. Поэтому, выполняя Свою обязанность защищать бхакт (бхакта самракшана дхарму), Я должен был спасти его. Мне не в первый раз приходится брать на Себя смертельные болезни. Я делал это ещё в Ширди в Своей предыдущей жизни. Этот бхакта не вынес бы страданий, свидетелями которых вы стали, и потому Я принял их на Себя. Это всё – Моя лила, Моя природа. Шишья-ракшана (защита учеников) является неотъемлемой частью той задачи, для выполнения которой Я воплотился на земле". (Не заявлял ли Он ещё в Ширди: "Море может обратить реки вспять! Но Я не оставлю Своих бхак").
 

Он говорил больше часа с тем же, знакомым нам красноречием, состраданием, юмором, с той же любовью, какую проявляет всегда. Затем, немного возвысив голос, сказал:
" Люди, ухаживающие за Мной в течение последней недели, просили назвать имя спасённого Мной бхакты, но Я сказал, что они могут обвинить его в страданиях Свами. Однако они стали говорить, что будут почитать этого человека, ибо он, очевидно, обладает исключительной любовью (бхакти) к Богу, раз Свами пожелал спасти его, ринувшись ему на помощь в субботу утром".

Заявление Бабы о Своей истинной природе и миссии

" Некоторые люди, пытаясь узнать, кем является этот бхакта, даже называли имена определённых людей, которых разбил паралич, особенно тех, у кого отнялась левая сторона! Но это ещё смехотворнее, потому что если Я исцеляю человека от смертель-ной болезни, то исцеляю его полностью. Я не жду, пока такой человек серьёзно заболеет, и после исцеления у него не остаётся даже малейших следов болезни, которые позднее могли бы позволить определить, кто это был. Очень забавно выслушивать такие предположения и догадки.

   Ещё в Ширди Я таким образом спас Дада Сахеба, Нандараму и Балаванта. Последний должен был заболеть бубонной чумой, но Я взял её на Себя и спас его. На этот раз Я, очевидно, "болел" необычно долго, и Мои приверженцы сильно переживали. Причиной этого стало то, что бхакте позднее предстоя-ло пережить четыре сердечных приступа, от которых его также необходимо было спасти. Существует ещё одна причина, почему болезнь длилась восемь дней. Я открою вам этот секрет, и Мне придется рассказать вам кое-что о Себе. До сих пор Я никому не говорил об этом и хранил молчание в течение 37 лет. Но теперь пришло время, и в этот святой день Я расскажу вам всё. Это святой день. 

Я – Шива-Шакти, – заявил Он, – рожденный в готре (роду) Бхарадваджи в соответствии с благами, заслуженными этим мудрецом у Шивы и Шакти. Сам Шива родился в готре этого мудреца Саи Бабой в Ширди, ныне же Шива и Шакти воплотились Мною в этой же готре, а одна Шакти воплотится третьим Саи в той же готре в штате Майсур".

  
     Вы знаете, что много лет назад, в тот день, когда Свами решил заявить о Своей истинной природе и миссии, Он сказал, что принадлежит к сутре (школе) Апастамбхи и готре (роду) Махариши Бхарадваджи, великого мудреца, изучавшего Веды ровно сто лет. 

[Бхарадва́джа (дев. भरद्वाज / भारद्वाज) — Бхавараджа входит в число «семи мудрецов» Индии, каждого из которых ассоциируют со звездой из созвездия Большой медведицы. Он отец Дроны, наставника Кауравов и Пан-давов, двух кланов одной семьи, описание войны которых друг с другом содержится в индийском эпосе «Махабхарата». Считается, что его имя произошло от упрека его отца Брихаспати в адрес матери Маматы: «Относись заботливо к сыну двоих отцов» («бхара» — поддерживать, «ваджа» — грубое материальное тело). Согласно легенде, Индра продлил жизнь Бхарадваджи на тысячи лет, чтобы тот смог посвятить это время изучению Вед. /примечание для сайта/]

Статуя Бхарадваджи в храме Аллаха

" Обнаружив, что Веды бесконечны, Бхарадваджа начал совершать та-пас, чтобы увеличить срок своей жизни. Индра дважды продлевал ему жизнь на сто лет. Но и за это время он не смог закончить изучение Вед, и тогда он снова попросил Индру продлить ему жизнь. Но Индра, указав на три высоких горы, сказал: "То, что ты узнал за три столетия, равно трём горсткам земли, взятых с этих гор, символизирующих Веды. Поэтому оставь свои попытки и лучше соверши яджну (обряд бескровного жертвоприношения), кото-рой я тебя научу. В результате ты сможешь получить плод изучения всех Вед".

Яджна, проводимая Бхарадваджей

Бхарадваджа согласился, и когда все приготовления были закончены, мудрец захотел, чтобы на яджне присутствовала сама Шакти и благословила её. Поэтому он отправился на гору Кайласа, но выбрал для этого неподходящее время. Шива и Шакти тогда танцевали, желая выяснить, кто из них сможет делать это дольше. 

Прошли восемь дней и ночей, прежде чем Шакти заметила Бхарадваджу, стоящего на холоде. Но она лишь мельком взгля-нула на него, улыбнулась и продолжала танцевать! Мудрец неверно истолковал её улыбку как нежелание разговаривать с ним. Поэтому он повернулся спиной к вершине Кайласы и начал спускаться вниз, но к своему замешательству обнаружил, что у него отнялись левая нога, рука и не закрывался левый глаз. Когда Шива увидел, что мудрец упал, Он подошел к нему и сказал, что Шакти одобряет совершение яджны. Шива исцелил мудреца, окропив его водой из камандалу (кувшина), и затем Шива и Шакти благословили его и пообещали, что будут присутствовать на яджне вдвоем. 

Все прошлые заверения выполнены. Шива и Шакти остались довольны яджной и после её окончания удостоили мудреца ещё одним даром. Шива сказал, что они трижды воплотятся в гот-ре Бхарадваджи: Шива один воплотится как Ширди Саи Баба, Шива и Шакти вместе воплотятся в Путтапарти как Сатья Саи Баба, и позднее Шакти одна воплотится как Према Саи. После этого Шива, вспомнив о болезни, поразившей Бхарадваджу на Кайласе, после того как он простоял на морозе восемь дней, сказал: "Когда мы воплотимся как Сатья Саи, Шакти, чтобы искупить свой грех, получит удар и будет страдать от его последствий в течение восьми дней. После чего Я, окропив Шакти водой, освобожу её от болезни".

Для того чтобы всё, сказанное Шивой, сбылось, и должны были произойти настоящие события. Этот удар и исцеление не могли не случиться. Обещание, данное Шивой в Трета-югу, было выполнено. Я могу сказать, что болезнь бхакты явилась для Меня удобным предлогом. Видите ли, локомотив никогда не исполь-зуют для транспортировки только одной наполненной углём вагонетки. Обычно ждут, пока не накопится много вагонеток, и лишь затем прицепляют локомотив. Для выполнения обещания, данного в Трета-югу, Я воспользовался болезнью бхакты и взял её на Себя, чтобы через восемь дней совершить чудо исцеления, раскрыть причину болезни и ещё раз заявить о Своей Божественной природе. Всё это были части одного целого. Сегод-ня вы видели болезнь Шакти (левой стороны), исцеленную Шивой (правой стороной) тем же способом. Эти дела выше человечес-кого разумения, вот Я и скрывал это от вас так долго, но теперь это уже в пределах знания столь многих людей. Тот бхакта, кого Я спас, "взяв это на Себя", только непосредственная причина, отдаленная же причина – дар и воздаяние", – заявил Саи Баба.

Ничто не может помешать Ава-тару осуществить Свой план. Когда Я все эти дни лежал на втором этаже, некоторые люди говорили, что с Саи Бабой всё кончено. Из-за них многие отменили поездку в Путтапарти! Другие утверждали, что Баба находится в самадхи, как будто Я обычный садхака! Третьи говорили, что Я стал жертвой черной магии, однако на Меня не могут повлиять ничьи чары! Слава этого Аватара будет увеличиваться день ото дня. Когда маленький Кришна поднял Говардхану, гопи и гопалысразу поняли, что Он является воплощением Господа. Теперь же будет поднята не одна Говардхана, а целая горная цепь! Имейте терпение и веру, и сможете увидеть это своими глазами. Завтра утром Я дам благословение каждому из вас, ибо сегодня вы не смогли его получить". 

     После такого откровения Баба спел несколько песен и пожелал, чтобы все собравшиеся повторяли их хором. Когда же Он запел: "Хара хара Шива Шива Субраманьям, Шива Шива хара хара субраманьям, Шива шараванабхава субраманьям, гуру шаравана-бхава субраманьям" в два раза быстрее обычного, д-р Бхану бросился было... впрочем, пусть он сам объяснит – отчего он так поступил. "Я и забыл, что меня по моей же просьбе поставили снаружи наблюдать за порядком. Я вдруг бросился в зал, чтобы пасть к Его ногам и молить Его – не петь это дальше. Я боялся, что если язык Его будет продолжать эту акробатику, едва восстановив нормальное состояние, то может быть рецидив. Но у самой двери я остановился. Я вспомнил чудо, которое видел своими глазами, припомнил тот сладостный голос, который был вмиг обретён вновь, и застыл на месте. Кто я такой, чтобы удерживать Самого Бога? Я овладел собой и остался снаружи".

     Баба взошел по ступеням на Свой этаж с обычной живостью. Сверху, с веранды Он объявил собравшимся, что даст возмож-ность каждому из них коснуться Его стоп, то есть совершить нама-скарам, на следующий день в полседьмого утра. В тот вечер Он принял Свою обычную пищу. Никто не мог заснуть: чудо, свидетелями которого все оказались, вызвало у всех какую-то восторженную бодрость. Ах! Ведь в долю секунды Саи снова вернул Себя миру. Радость не позволяла векам сомкнуться. Он провел беседу и на следующий вечер. Он пожалел тех, кто радовался дурным вестям и жаждал распространить их.

 "С этого дня, – заявил Он, – Ничто и никто не может помешать тому делу, ради которого явился Аватар, остано-вить его или отсрочить. В одно из прежних Явлений поднята была лишь одна гора – Говардхана, а этот Ава-тар поднимет целые горные цепи. Эта Ганга будет величаво и неизменно течь и вперёд, питая Своими животворными водами всё человечество”.

     Спустя несколько недель Саи, касаясь этого славного чуда, сказал: "Спасти искреннего бхакта – Мой долг, Моя дхарма, Моя истинная природа. Кто-то спросил Меня: правильно ли было с Моей стороны повергнуть в скорбь тысячи людей, чтобы спасти одного человека. Подобные расчеты неприемлемы в актах милости. Я исполняю Мою дхарму независимо от того, как это действует на вас или на него. Рама подчинился желанию отца; Он не ослушался его, хотя вся Айодхья купалась в слезах. И отец, уступивший порочному желанию Его мачехи изгнать Его и тот самый брат, который должен был извлечь "пользу" из этого изгнания, убеждали Его остаться. Но Он не согласился. И болезнь, которую Я взял на Себя, должна была исполнить свою дхарму в согласии со своей природой. Я позволил ей действовать так только потому, чтобы вы смогли заметить и вкусить всю славу этой победы. Кришна мог рассеять все дожди, что Индра обрушивал на Бриндаван, но Он позволил богу дождя свершить свою дхарму. И воспользовался случаем дать возможность Своим пастушкам (гопалам) и пастушкам (гопи) уловить проблеск Его славы! Он поднял гору Говардхану Своим мизинцем, чтобы спасти их от разрушительного ливня. Он соблюдал Свою дхар-му бхактаракшаны – даровал укрытие бхактам. И ныне, как и в ту эпоху, цель – заявление о Божественности.

Вы должны учесть и другую пользу, хотя вы, возможно, её и не осознаёте. Я знаю, какой глубины достигла ваша благоговейная преданность Мне в результате этой "болезни" за те 8 дней. Вы не добились бы такой сосредоточенной медитации на Мне и за целые годы поклонения и аскезы (тапаса)". 


     Ему было известно, что все, кто знал об этой болезни, проводили дни эти в молитве и покаянии. "Они молились, чтобы Я восстал с ложа болезни в ещё большей славе, чтобы они получили прощение за все свои заблуждения и проступки, которые могли повлиять на Моё величие, и чтобы им было позволено страдать от той же болезни, которой "болел" Я".

Даршан Саи – это творческая возможность преобразования грубого неблагородного металла в золото. Внимать Его словам значит заряжаться потоком духовного возрождения. Читать написанное Им – это всё равно, что питать интеллект целебной пищей и очищать его от шлака эгоизма. Эта небесная Ганга оживляет, оплодотворяет и очищает всякого, кто погрузится в Неё.

OM NAMA SAI SHIVAYA